Cormac Shamus Bradigan
Кормак Шеймус Брэдиган
|
Журналист — это человек, который потом знал заранее. |
возраст и дата рождения: | занятость: | страна проживания: |
Не иметь ни одной мысли и суметь ее выразить – вот как становишься журналистом.
В семье Кормака он стал вторым ребенком из пяти и единственным мальчиком. Отрада для матери, надежда отца. Лет до 10 даже оправдывал все их чаяния, оказавшись хоть и шалопутным, но вполне нормальным ребенком. Вот только все думали, что он пойдет на завод, заведет семью и устроится в жизни как предыдущие поколения семейства, а парень возьми да и обломай всех. Отец даже как-то сказал, что смог бы пережить дочь в борделе, но не сына журналиста.
Правда самого Кормака это мало волновало. Жизнь без особого достатка, наличие кучи голодных ртов и борьба за внимание вбили в него столько уверенности в себе, что с лихвой хватило бы еще на десяток таких мальчишек. Еще во время получения обязательного школьного образования Брэдиган прилепился к одному старому дядьке-журналисту, который стал таковым на самом деле недавно, но в глазах парня был идеалом будущей профессии. По логике мальца все было просто - вот он великий учитель, который сможет вложить весь свой опыт в молодое поколение.
Реальность разочаровала быстро. Дядька звезд с неба не хватал, на деле оказался только наборщиком текста, да и никакой пресловутой "хватки" не имел, хотя Кормак со своей страстью и задором попал как раз во время становления английской журналистики как явления. Кроме того, что ходил хвостом за соседом, он еще и подрядился газеты разносить, лишь бы приблизиться к издательству и делу своих мечтаний.
Что касается всех, не касается никого — кроме журналистов.
Ему просто повезло. То самое "в нужном месте, в нужное время". До сих пор тот случай Кормак вспоминает с приятной дрожью по кончикам пальцев, ведь именно он дал ход всей его несущейся ваншипом карьеры.
Расследование по делу о краже бриллиантов из Сокровищницы Короны только получило тогда свой ход, а Брэдиган уже перестал раздавать газеты, перейдя на все еще скудную должность наборщика, но уже основавшись в издательстве. Вечно пытающийся хоть где-нибудь хоть что-нибудь вынюхать, ему посчастливилось попасть в паб, где кутили молодые констебли. Как этим зеленым засранцам доверили быть причастными к такому важному и громкому дело - одному Магистериуму известно. Но Кормак в тот вечер вышел из паба трезвее трезвого и тут же бросился обратно на работу, воспользовавшись станком, чтобы набрать свою первую статью.
Ему и правда повезло. Что оказался в том пабе, что молодой служитель закона был таким громким и болтливым, что главред на тот момент искал любой повод для громкой статьи, с которой мальчишки-разносчики могли бы драть глотки по углам лондонских улиц.
Если журналист вывел вас из равновесия, он либо разбогатеет, либо прославится, либо то и другое вместе.
Дальнейшее развитие его карьеры как уже полноправного журналиста пошло стремительно. Он успел всунуть свой нос во все громкие дела, получить сотни угроз от тех, кого смешал с дерьмом на страницах газет и столько же похвалы со стороны редакции.
К тридцати у него так и не появилось семьи, даже подружки, которая продержалась бы рядом дольше пары недель. Зато с семьей отношения наладились, более-менее. По одному обеду в месяц чтобы узнать о жизни стариков и сестер - на этом сошлось семейство Брэдиган со своим неуемным сыном.
К этим же тридцати в не самых узких журналистских кругах Кормак успел снискать славу и закрепить свое имя, продолжая первым вникать во все грязное белье светской жизни.
Дикий, дерзкий, как пуля резкий.
Для этого журналюги, а именно таковым он является, нет ничего невозможного. Он не видит рамок, не знает ограничений и готов влезть в самое пекло, лишь бы заполучить очередной сенсационный материал. С годами понял, что просто так ничего печатать не будут, а только слухи, не подтвержденные ничем, сгубят его карьеру. А это для него настоящая смерть. Поэтому готов на все и всегда, лишь бы оказаться первым в своем деле. Умен, находчив, куда угодно пролезет без мыла. Появись у него цель, он бы из кожи вон вылез, а залез бы даже под юбку самой королеве.
Белка-летяга Юфимия (Юфи).
Мелкий зверек, который обычно прячется в кармане Кормака и редко показывается на глаза посторонним. Внешне кажется милой и беззащитной, но энергии у нее столько же, сколько и у человека. К тому же, в ту дыру, куда не влезет Брэдиган, проникнет Юфи и поможет добыть те крупицы информации, которой ему так не хватало.
Кормак вне политики, религии, разобщений и революций. Для него единственное верование - информация. Ей он поклоняется и ее он ставит выше всего иного. Ради нее он готов и верить, и идти против, и становиться самым преданно настроенным, лишь бы узнать обо всем первым.
Связь: у всех все есть
[indent]Если хочешь быть в своей нише востребованным, то придется делать очень много того, о чем ранее и не помышлял даже в самых смелых своих фантазиях. Те, кто предполагает, что работа журналиста состоит лишь из мыслительного труда да клацания по клавишам машинки на досуге, ничего не знают. Совершенно ничегошеньки. За ту самую машинку Кормак садился от силы два три раза в месяц, когда весь материал его будущей статьи был собран и готов к первой редакции. Но до этого момента происходило еще столько всего, что время в издательстве он считал уже отдыхом.
[indent]Когда стало известно о предстоящей экспедиции новенького "Юпитера", только вышедшего из чрева гиганта среди корпораций "Barcy & son", каждый сыщик новостей вышел на тропу нелегкой и такой изнурительной борьбы за сенсацией. К тому моменту, когда до старта запуска дирижабля оставалась всего неделя, пыл ищеек поутих — вытянуть еще хоть что-то, кроме отшумевших уже новостей в Лондоне было слишком тяжело и энергозатратно. Но оставались и такие индивидуумы как Брэдиган, которым шило в известном месте не давало ни есть, ни спать, только выдумывать новые способы, как бы раздобыть еще хотя бы парочку свежих фактов и скормить их жаждущей толпе, заполняя свои карманы звенящими монетами.
[indent]Именно жажда новой сенсации, которая бы прогремела на весь город или, даже, на всю страну, а может быть и до Конфедерации дошла, привела Кормака к карабканью по стене одного особняка, цепляясь за немногочисленные выступы и стирая в некоторых местах ладони. Шипя и оскальзываясь особо страстный представитель своей профессии продвигался не так быстро, но упорно, не упуская из виду свою цель — приоткрытое окно второго этажа. Сгущающиеся сумерки вечера частично скрывали его фигуру, по традиции затянутую во все самые темные вещи, обнаруженные в своем гардеробе. Но все равно, на каждый шорох, на каждый порыв ветра, задевающий ветви деревьев, которые тут же раздаются скрипом и шумным покачиванием, он вжимал голову в плечи и пытался мимикрировать в стену.
[indent]Забраться в особняк, стоящий в фешенебельном районе Лондона, носящий фамилию, которая в том обществе, где вращался сам журналист, произносят с горящими глазами только в случае очередного события, — идея была не столько "так себе", сколько "останешься цел и невредим — считай себя счастливчиком". Пока именно таковым себя и считал Брэдиган, переваливаясь животом через раму окна и стараясь аккуратно выпасть на пол уже внутри небольшого коридора, ведущего вглубь дома. Отряхивая с колен грязь, он осмотрелся так воровато и затравленно, будто его главной целью была не информация, а что-то более материальное. Постоял еще с минуту, прислушался к шорохам и звукам особняка, глубоко вдохнул, выдыхая так тихо и аккуратно, словно от этого сейчас зависело все в его жизни, и ,наконец, двинулся по проходу, на пути приоткрывая каждую из встречающихся ему дверей, только на третьей останавливаясь.
[indent]Кабинет по своей обстановке, по богатому интерьеру, по самому духу, который чувствовался чутким к таким вещам Кормаком, нельзя было перепутать ни с чьим другим — это был определенно искомый кабинет самого Аликса Барси, известного графа, главного героя последних новостных сводок. За дополнением к уже написанному в его дом сегодня и вломился журналист.
Не теряя времени он тут же начал обшаривать каждый уголок в поисках чего по-вкуснее, не упуская ни одной детали, заглядывая в, казалось бы, самые ненужные вещи этого помещения. Он действовал как настоящий охотничий пес, почуявший добычу, идущий по ее следу неутомимо и рьяно.[indent]Во всем кабинете самым живым и щедрым к утолению жажды сенсации Брэдигана был широкий письменный стол, над которым журналист тотчас навис не сдвигаемой скалой, жадно рассматривая каждый клочок бумаги. Зрачки бегали по четким и не очень строчкам чернил, буквально впитывая каждое слово, а мозг шустро обрабатывал новую информацию. По мере того, как Кормак натыкался на что-то новое и интересное, его глаза все больше расширялись или совсем сужались, словно пытаясь вычленить из большого объема только нужные подробности. На одном листе, занявшем резко все внимание, остановился так, что даже в край стола вцепился пальцами, настолько впечатлило его увиденное. Пробежал по строчкам раз, второй, третий, не веря своим глазам и одновременно в голове уже выстраивая в очередь всю редакцию, ликующую в его честь.
[indent]Но все фантазии были прерваны резко и грубо — со стороны улицы раздался шум колес о мостовую и голоса констеблей, которых еще раньше Кормак заметил дежурящими у дома. Проклиная всех и вся на белом свете, Брэдиган еще раз перечитал такую важную для него находку, а затем постарался все бумаги вернуть на свои места, как они и лежали до его прихода. Скрип открываемой двери внизу, звучные шаги по паркету — все это подстегнуло действовать быстро, но оттого опрометчиво. Он и не заметил, как скинул карандаш со стола, не почувствовал даже спинку стула, задетую при таком поспешном исчезновении. В окно он уже не столько вылезал, сколько выпрыгивал, едва не свалившись на землю.