Hieronymus Leandro Essex
Иероним Леандро Эссекс

Граф Ламонт Эссекс был уважаемым судьей в Ее Величества Высоком суде правосудия Англии. Видный деятель, успешно нарабатывающий свое имя, он состоялся во всем, кроме вопроса наследника.
И в роду Эссексов, и в роду его супруги, дель Кастильо, в прошлых поколениях часто рождались двойни и тройни. Союз отпрысков двух этих семей привел к тому, что и Ламонт с Валенсией производили на свет близнецов. Младенцы были слабыми, хилыми, лучшие врачи того времени не были способны достаточно о них позаботиться.
Первая двойная смерть детей могла показаться случайностью. Вторая пара прожила сорок дней и не закрепилась в мире достаточно, чтобы появились деймоны. Родители были безутешны и обращались ко всем средствам, надеясь предотвратить подобную судьбу. Когда старая ведунья обмолвилась о некоем пути, Эссексы сомневались немногим больше, чем когда им предложили притирания из чужой плаценты.
Метод, насоветованный ведуньей, требовал серьезной подготовки. Валенсия, едва почувствовав, что в положении, уехала на родину, в Испанию. Где произвела на свет двух мальчиков, которым отныне полагалось жить как один человек.
Иероним и Джером, так их назвали. Их поручили опеке двух кормилиц, каждая из которых не знала о существовании второго ребенка. Знали лишь ближайшие члены семьи, повитуха и еще несколько самых доверенных лиц. Для всех остальных у Ламонта Эссекса родился один сын, виконт Иероним Эссекс.
Им удалось пережить роковой рубеж в сорок дней, чета Эссексов выдохнула с облегчением. Но наставления ведуньи не ограничивались этим критичным отрезком. Мир должен был и дальше верить в единственного ребенка, иначе мог отвергнуть обоих.
Пусть они плакали одновременно, их разделяли расстояние и неизвестность. И все же связь сохранялась, на крови и на душах, слишком крепкая, чтобы исчезнуть из-за человеческих ухищрений. Детские недуги настигали их в один и тот же миг, и старший выздоравливал лишь на полчаса раньше младшего.
Валенсия не успевала метаться меж детьми в разных домах, пытаясь быть достойной матерью для обоих, твердо намеренная не упускать ни одного. Спустя полгода, дойдя до предела, она повелела оборудовать в фамильном особняке особенную детскую, доступ в которую оставался для самых доверенных. Отныне все процедуры проделывала она сама, либо ее верная горничная, докторам выносился один ребенок, а прописанное лечение применялось к обоим.
Когда они окрепли достаточно, чтобы путешествие им не навредило, Валенсия перевезла их в Англию, сохраняя атмосферу секретности. Все прогулки и занятия проходили под знаком тайны.
Так они и росли, единые вдвоем.
Ламонт Эссекс был крайне рад тому, что все же сумел продолжить род, и много внимания уделял воспитанию и обучению сыновей.
Раз в год Валенсия брала их в путешествие на свою родину. Там абуэло - испанский дедушка - выливал на них всю свою нерастраченную любовь деятельного, пылкого человека. Он проводил с ними много времени, учил языкам, держать пушку. А еще он рассказывал незабываемые истории о борьбе и неусмиримости, о том, чем горела его душа.
Испания тех годов сама раздирала себя на части. За двадцать пять лет там тридцать три раза сменялось правительство. Революции и бунты сменяли друг друга. Дель Кастильо лишь чудом сохранял свое положение, балансируя между несколькими противоборствующими силами. Но даже его свалили однажды, и летнее путешествие к абуэло превратилось в бегство вместе с ним, спасающим свою жизнь от новых порядков.
Так дедушка поселился с ними в Лондоне, и больше в Испанию они не ездили.

Иероним и Джером росли пытливыми умными мальчишками, жадно впитывающими все знания, что им могли предоставить. При этом необходимость быть одним человеком вросла в сами их кости, сблизила, стирая различия.
И все же эти различия были. Иероним как старший чаще принимал на себя обязанность по контакту с внешним миром. Ему давалось это легко, без усилий, он с удовольствием изучал законы межчеловеческих взаимодействий. Джером предпочитал проводить время в одиночестве, с книгами. В его распоряжении были все знания, доступные сыну верховного судьи - а значит, почти все, курсирующие в Британии.
Разумеется, они обменивались всей полученной информацией, Иероним рассказывал брату все, что он говорил и делал в присутствии других, чтобы тот при необходимости мог гармонично занять оставленную им нишу. Но этого было недостаточно.
Так продолжалось до четырнадцати лет, когда Джером после долгих усилий и тренировок сумел пройти ритуал сепарации. Отныне его деймон - ловкая текучая генета Мирна - всегда следовала за Иеронимом, когда тот выходил в люди. Так они могли поддерживать связь, так было проще узнавать о происходящем.
Собственный деймон Иеронима, Лайонел, на тот момент уже оформившийся в богомола, предпочитал не показываться лишний раз. Ему было некомфортно подставлять себя чужому вниманию, Иерониму также не нравилось чувствовать себя уязвимым. С деймоном брата, который не мог случайно пролить свет на его эмоции, было гораздо спокойнее.
По протекции отца в 1869 году Иероним получил место помощника одного из министров. Там он смог реализовать свои энергию, мозги и прилежание. Следующие годы он посвятил налаживанию связей и наработке базы. Временами его в числе свиты министра приглашали во дворец. Несколько раз он бывал там и как сын своего отца - когда того награждали за верную службу короне и когда у него был шестидесятилетний юбилей. Случались также и другие поводы для контакта с высшими мира сего - толковый малый в правительстве многим мог пригодиться, и, собственно, пригождался. Не без пользы для себя.
Иероним заглядывался на кресло министра и, что уж тут, на родство с королевской семьей. Он понимал, что его шансы ничтожно малы - на роль спутника жизни принцессы рассматривались принцы или князья, не меньше. Виконт, сын графа - явно не ее полета птица.
Но амбиций у него было за двоих. Богомол Лайонел разводил зазубренными косами, что были у него вместо лап, и советовал не связываться с женщинами. И правильно делал, коварство им имя.

В 1878 году Иероним был прикомандирован к генерал-майору Фредерику Робертсу для участия в афганской кампании. Ориентация правительства Афганистана на отношения с Россией давно вызывали недовольство короны. Продвижение русских в Средней Азии начинало представлять серьезную опасность для колониальных планов Британской империи, поэтому следовало взять ситуацию под свой контроль.
Робертс во всей красе явил свой военный талант, блестяще показав себя при захвате Курамской долины. Позже он наголову разбил афганцев при Кандагаре, потеряв лишь пару десятков солдат.
Иероним впервые побывал на фронте, и после нескольких боев смог явить хладнокровие, здравомыслие, твердый прицел и умение выбирать позицию. Гораздо больше мороки, чем сами боевые действия, несла в себе необходимость прятать брата, но и не раскрывать его личность. Пришлось прибегнуть к немалым интригам, чтобы не вызвать особых подозрений и протащить в лагерь "военного преступника" с мешком на голове.
После небольшого театрального представления Джером два года просидел в военных тюрьмах разной степени комфортабельности. Естественно, Иероним старался обеспечить наилучшие условия, но такая роскошь была не всегда. Впрочем, Джером и раньше был затворником, а сейчас он лишь изредка жаловался на духоту да просил обеспечивать его книгами, старыми военными планами и прочими сводками. Ему было интереснее моделировать боевые действия, нежели участвовать в них. Иероним рисковал за обоих, их это устраивало. Впрочем, задень случайный партизанский взрыв деймона Джерома, что по-прежнему оставался при его брате, худо было бы всем. Благо, уберег Господь.

В Лондон Иероним вернулся с триумфом. Британия утвердила свой контроль над Афганистаном и могла диктовать его внешнюю политику.
Овеянный славой и запахом пороха, лорд Эссекс вернулся к своим обязанностям, не забыв подробно отчитаться о ходе кампании, для чего и был приписан к ней.
Вскоре он был был обласкан монаршим вниманием и стал членом Тайного совета Великобритании.
Весьма достопочтенный - так к нему следовало обращаться впредь. Ответственность и признание заставили его проявлять еще больше энергии. Ее Величество прислушивалась - или просто слушала, но главное, что его наблюдения и советы всегда были основаны на твердых проверяемых фактах. Он умел собирать информацию, а Джером - ее сортировать. Он не скупился в плане денег, лести и личного времени на налаживание связей и сети осведомителей. Весьма достопочтенный Иероним Эссекс отличался крайней вездесущестью, будто, ха, находился в двух местах разом.
В ходе своей деятельности ему случалось наживать врагов. Так один из лордов, чье положение неожиданно стало шатким, а дела начали выплывать наружу, даже подослал убийц. Правда отработанная злоумышленниками схема дала сбой - захват его деймона чужим не привел к тому, что Иероним потерял силы сопротивляться. И уж постоять за себя он смог. Естественно, секрет следовало сохранить максимально надежным способом. Естественно, даже без этого фактора он не собирался упускать убийц или их нанимателя.

В 1885-ом году Иероним был назначен главой секретной службы Ее Величества. Теперь в его обязанности входило сообщать королеве обо всем, что она желала знать - неважно, о планах другой страны, интригах внутри правительства Британии или увлечениях королевских отпрысков. Щепетильное дело, требующее самого тонкого подхода как в получении сведений, так и в их преподнесении.
Некоторые знания нельзя раскрывать сразу, а некоторые грозят взорваться прямо в голове. Некоторые пахнут кровью, некоторые - революцией. Какие-то шепотки расскажут о тайнах Магистериума, какие-то - о нарушении предписаний. Часть пахнет революцией, часть - разрытой могильной землей. Все они способы перечеркнуть судьбы.
Главное - филигранно умело поведать или умолчать в нужный момент.

Сложно сказать, будущая профессия ли выточила Иеронима под себя или он изначально был рожден для нее. Так или иначе, он крайне скрытный человек, мастерски плетущий интриги.
Самая его отвратительная черта - он знает, как правильно. Ему даже нет необходимости позже хмыкать "я же говорил", все и так понятно.
Отличается прагматизмом в той выкристаллизованной степени, когда он уже становится безжалостностью. Если что-либо угрожает короне - это будет изничтожено на корню. До назначения Иеронима на его должность было совершено семь покушений на жизнь Ее Величества. После - одно, но и с ним не все так просто.
Решительнен и упорен - он не сомневается, только анализирует. Он знает, что делать, и делает это.
Из тех людей, что всегда держат в рукаве запасную колоду. Рефлекторно собирает компромат на окружающих, даже если просто остановился поговорить о погоде.
При необходимости может проявить чудеса обаяния и убедительности, мастерски мимикрирует под любую ситуацию. Как правило, для того, чтобы вскоре начать прогибать ее под себя.
Когда нет времени для пиетета и тонкого подхода - прорубается сквозь мир, оставляя обломки чужих самооценок, принципов, представлений о жизни, судеб и надежд. Все ничтожно пред великой миссией.
Из личных слабостей - тяготеет к чувству опасности, краткости мгновения. Именно так лучше всего чувствует ценность настоящего.
В некоторые моменты являет признаки одержимости своей работой, живя и дыша ею. Впрочем, учитывая важность возложенных на него функций, неудивительно. Нормальному такое было бы не по плечу.

Если же рассматривать братьев Эссексов, то они неразделимы. Они не из тех близнецов, что будут заканчивать друг за другом слова. Скорее один из них озвучит общую позицию, а второй с ней молча согласится. Другое дело, что их обоих в один момент времени удалось увидеть критично небольшому числу людей.
Один чуть мягче и наивнее, второй больше склонен к паранойе. Это неважно. Их поступки все равно однонаправленны.

Деймон Иеронима - Лайонел, богомол вида Empusa pennata, типичный для земель Испании. С момента выбора формы показался от силы двум-трем людям. Предпочитает прятаться, для чего Иероним носит крупную пряжку со специальным отсеком, там Лайонелу удобно и безопасно - пряжка прочная и способна защитить от многих проблем. Благодаря этой привычке Иероним ни разу не испытал того знакомого многим ощущения, когда деймона касается посторонний.
Посторонние с подавляющей вероятностью примут за его деймона генету Мирну, которая на самом деле принадлежит Джерому. Подвижная, текучая, как ртуть, она следует за Иеронимом, не отражая при этом ни одной его эмоции.

Преданный патриот Британской империи. Верная ищейка Ее Величества.
Все остальные рассматриваются лишь как временные союзники, возможные противники и действующие противники.
Верующий в той степени, что позволяет тщательно следить за соблюдением всех правил и законов, в том числе Магистериумом - и в то же время тщательно скрывать собственные нарушения.
Живые механизмы не слишком жаловал до определенного момента, но пришлось пересмотреть свои взгляды. В конце концов, прогресс шагнул достаточно далеко, чтобы продлить жизнь субъектам, как правило, богатым и значимым. Если они важны для общества, то будут жить. Такой прогресс несет благо. А ненужные элементы общество отторгнет само.
И, в определенных случаях, Иероним считает себя тем самым инструментом общества, что проведет отсев ненужных.

Связь: все еще любой способ связи с Шерманом, желательно выраженный не в пинках и "да куда тебе столько персонажей?!"